***
Осень находится в предсмертной агонии, шершавые листья вперемешку со скрюченными суставами веток – это всё обугленные останки ноября, липким слоем приставшие к земле. Петербург стонет от ветра, порывы которого словно свистящие всхлипы из почерневших лёгких. От влажного дыхания города прозрачные глазницы окон запотевают и мутнеют, и людей, стоящих за ними, почти не видно. За стёклами можно разглядеть только размытые, как на испорченных снимках, силуэты обитателей городских квартир. Все горожане попрятались в свои бетонные раковины.
Вроде бы еще вчера был теплый жёлтый сентябрь, даже само слово звучит так, будто звенит россыпь мелких золотых камней – ссссентябрь! Именно в сентябре позолоченный вихрь унес меня за алый занавес вигвама. Там время то останавливалось, то спешило, то шло вспять. Что такое «Твин Пикс»? Третий сезон этого чуда можно назвать сериалом, кино, инсталляцией, живописью, музыкой, актом чистого творчества. А можно охарактеризовать одним громким и багровым, как запекшаяся кровь, словом - шедевр. Как тут устоять перед новым номером «Искусства кино»? Безумная любовь к творению Дэвида Линча пропитала каждую его страницу и просочилась через обложку, предлагая проследовать в глубины вигвама вместе с агентом Купером, заблудиться в сочно-зелёных лесах, прогуляться по городу, туго стянутому кольцами пепельного тумана.
Ларс фон Триер знаменует середину осени, когда природа срывает с себя покровы золота и обнажает тёмную почву. Удивительный он творец: что-то из его работ мне категорически не нравится, а что-то попадает в цель. Наконец, осилила «Догвилль» - картина поглотила меня и выплюнула, очистив от заблуждений и сомнений по поводу гнилой человеческой натуры, подсказав старую простую истину, которую, как скафандр, нужно надевать на себя при виде человека: «Не делай добра - не получишь зла». Теперь я вижу, что город вокруг меня рухнул, на его месте зияет чёрная пустота, заполненная шаткими декорациями и очерченными мелом границами. Чувствую себя главной героиней Грейс. Но успею ли я выбраться из своего Догвилля до того, как он покажет свои разлагающиеся зелёные дёсны? А еще посмотрела фильм «Рассекая волны». Его приходилось постоянно ставить на паузу - ком в горле готов был прорваться и забить фонтаном слёз.
Все силы, собранные в кулак, позволили преодолеть внутреннюю тошноту по отношению к работам фон Триера, и теперь я совсем иначе смотрю на его фильмы – это сказки для взрослых, глубокие, трагичные, порнографические, смешные и правдивые. Погрузиться в хитросплетения мира Ларса фон Триера можно вместе с книгой Антона Долина и разобрать всю эту сложную ткань на тонкие прозрачные нити.
Кстати, о тошноте. Вот тут на сцену вовремя вышел Сартр, чтобы еще больше укрепить осеннюю хандру и нелюбовь к родному городу, в которой, должно быть, признаваться нельзя. Но я признаюсь. Всё равно весной гнев сменится на милость, как это бывает в созависимых отношениях. Хоть я уже писала, что стараюсь не цитировать, но уже второй раз нарушаю свое своеобразное правило. Наверное, стоит перестать жадничать, и можно порой хоть немного делиться чувствами с окружающими, пускай эти чувства и будут облачены в чужие слова. На этот раз в слова Жан-Поля Сартра:
«А где бы я стал хранить своё прошлое? Прошлое в карман не положишь, надо иметь дом, где его разместить. У меня есть только мое тело, одинокий человек со своим одиноким телом не может удержать воспоминания, они проходят сквозь него. Я не имею права жаловаться: я хотел одного – быть свободным».
«Вот он опять на меня смотрит. Сейчас он со мной заговорит, я весь ощетинился. Никакой симпатии мы друг к другу не чувствуем – просто мы похожи, в этом все дело. Он одинок, как я, но глубже погряз в одиночестве. Вероятно, он ждет твоей Тошноты или чего-нибудь в этом роде. Стало быть, теперь уже есть люди, которые меня узнают: поглядев на меня, они думают: «Этот один из наших». Ну так в чем дело? Чего ему надо? Он должен понимать: помочь мы ничем друг другу не можем. Люди семейные сидят по домам посреди своих воспоминаний. А мы, два беспамятных обломка, - здесь. Если он сейчас встанет и обратиться ко мне, я взорвусь».
Вот такая она, Тошнота – как сухой пыльный комок осени, подступающий к горлу до тех пор, пока не начнется зима. А с зимы до весны вполне можно как-то просуществовать.
