Тебя никогда здесь не было
Джо любит жевательные конфеты, особенно зеленые – они самые вкусные. Джо предпочитает пистолету молоток – убийство молотком изощреннее. Жизнь Джо – настоящий кошмар, пронизанный обрывками воспоминаний о прошлом, которые насилуют его день за днем. Детство Джо настолько ужасное, что зритель так никогда и не увидит, что же произошло в ту ночь, когда мама лежала под столом вся в крови, а Джо прятался в шкафу. Возможно, забытый ключ к этим воспоминаниям лежит где-то в глубине его памяти, как камень на дне черного озера.
Но его жизнь становится еще драматичнее после того, как он получает задание по поиску и спасению дочери сенатора. Ее надо спасти во что бы то ни стало. Эта девочка – отражение Джо, разбитое на тысячи осколков, которые никогда не получится соединить в одно целое. Возможно, эта девочка – единственное, что может подтвердить факт существования Джо. Если он спасет ее, то есть шанс, что у него все изменится. Чтобы почувствовать жизнь, ему не придется больше душить себя до полуобморочного состояния; мечтать застрелиться в людном кафе или погрузиться на дно озера вслед за своими воспоминаниями. Получит ли Джо ответ на вопрос, преследующий его всю жизнь: есть ли у человека с оторванным прошлым шанс стать полноценным?
Существует много фильмов, которые можно отнести к медитативному кино. «Тебя никогда здесь не было» напротив – антимедитативный фильм, как мантра из криков и плача. В нем очень мало диалогов, в поле зрения всегда главный герой Джо, которого блестяще сыграл Хоакин Феникс. Более того, режиссер помещает зрителя в воспаленное сознание героя, поэтому зритель воспринимает мир таким, каким его видит Джо: мрачным, черным, окутанным отравленной пеленой, где всюду главного героя преследует желанная смерть. Пока люди спешат на работу, герой заворожённо смотрит на рельсы, на которые можно прыгнуть, и никто этого не заметит, кроме женщины с синим от побоев лицом – она такая же сломанная, как Джо, поэтому способна видеть его. Джо всегда необходимо быть в шаге от смерти, чтобы почувствовать жизнь. Фильм постоянно соскальзывает с общего к частному, изобилуя деталями и смакуя их. Вместо диалогов в этой картине всё говорит изображение, причем чаще всего статичное, то есть застывшее во времени, подобно мертвецу. Фильм держит в постоянном напряжении, кажется, что он в любой момент может оборваться, да и заканчивается он так, будто и не начинался вовсе. Будто этого фильма никогда не было. Но горький осадок преследует зрителя еще долгое время.
Линн Рэмси при создании вдохновлялась не только «Таксистом» Мартина Скорсезе. Сцена, в которой Джо расправляется с подонками молотком, напоминает эпизод из великой картины «Олдбой» Пак Чан Ука, да и сам герой со сломанной жизнью и перечеркнутым прошлым также похож на Джо. Но в работе Рэмси форма явно превосходит содержание, довольно вторичное, в отличие от вышеназванных фильмов, в которых изображение и сюжет под дудочками режиссеров сплелись воедино в чарующем змеином танце.
Концовка этой мрачной истории дает надежду. Надежду на то, что два человека, у которых не было детства, помогут друг другу вернуть его – начать можно с шоколадных коктейлей в закусочной. Зрителю остается лишь гадать, сможет ли Джо избавиться от навязчивого голоса, терзающего его: «Не сутулься! Сутулятся только трусы!» или же его история закончится самоубийством в людном месте, где никто не обратит внимание на человека, которого никогда здесь по-настоящему не было.
